Российская эмиграция и война в Украине: С одним чемоданом

В Латвии многие люди говорят по-русски. Это хорошо для российских мигрантов. Но это кажется неправильным.

Foto: imago

Я была в Риге раз двадцать – в прошлой жизни. И никогда не могла себе представить, что именно сюда я приеду из Москвы с билетом в один конец. Впрочем, я много чего не могла себе представить: ни того, что война станет реальностью, ни того, что она выгонит меня из моей страны, ни того, что это случится так резко, с одним чемоданом.

Die taz glaubt an das Recht auf Information. Damit möglichst viele Menschen von den Auswirkungen des Kriegs in der Ukraine lesen können, veröffentlich sie die Texte der Kolumne „Krieg und Frieden“ auch auf Russisch. Hier finden sie die Kolumne auf Deutsch.

Ту Ригу, которую я знала до этого – маленькую, уютную, почти деревню по сравнению с Москвой, куда ты приезжаешь на выходные, – мне пришлось забыть. И вместо этого открывать для себя другую Ригу – мой новый (временный?) дом. Красивый, солнечный, мирный, с друзьями, которые очень помогли. Но одновременно и совсем чужой: меня тут быть не должно было.

При этом, Рига для такой экстренной эмиграции подходит идеально. Среди трех стран Балтии (вместе с Литвой и Эстонией) Латвия – самая русскоговорящая. После того, как Советский Союз распался и 4 мая 1990 года страна восстановила свою независимость, она стремительно повернулась в сторону Европы. Но и русскоязычного населения тут осталось довольно много.

В результате даже сейчас – притом что государственный язык, конечно же, латышский – русская речь слышна повсюду. Вывески и объявления часто дублируются на русском, в магазинах, кафе и поликлиниках персонал говорит по-русски. Исключение составляют, разве что, бары, где встречается, в основном, молодежь.

Мне и раньше было неудобно говорить здесь по-русски (я тогда не мыслила категориями „имперское сознание“, но чувствовала, что нехорошо в чужой стране считать, что все должны говорить по-русски), и, как в любой загранице, я говорила по-английски. А сейчас мне стало и вовсе стыдно открывать рот. Первые пару недель я говорила на улице исключительно по-английски, но так как кассиры часто, слыша, как мы говорим между собой, охотно сами переходили н русский, то я перестала переживать по этому поводу.

Здесь вы можете подписаться на нас в Telegram, это бесплатно.

Я предполагала, что столкнусь тут с какой-то неприязнью к русским, и была готова. Но этого абсолютно нет. Здесь повсюду флаги Украины, наклейки „ПТН ПНХ“ (означающие „Путин иди на хуй“) и „Русский военный корабль, иди на хуй“, а напротив посольства России висит огромное полотно с черно-красным портретом Путина, где его лицо выглядит, как череп. Но это не оскорбляет меня как человека из России. Моя страна не равно государство.

Я бы и в Москве повесила украинский флаг и фразу про военный корабль, но там за такое сейчас даже не штраф, а наказание вплоть до уголовного срока. Даже людей с плакатами „Миру – мир“, „Нет войне“ или „Не убий“ сажают в тюрьму.

A Рига – очень спокойный и доброжелательный город. Ко всем, вне зависимости от национальности и гражданства. Если ты, конечно, не поддерживаешь военных преступников.

Einmal zahlen
.

Fehler auf taz.de entdeckt?

Wir freuen uns über eine Mail an fehlerhinweis@taz.de!

Inhaltliches Feedback?

Gerne als Leser*innenkommentar unter dem Text auf taz.de oder über das Kontaktformular.

Шеф-редактор портала „Такие дела“ (Россия). Автор книг „Мы так говорим. Обидные слова и как их избежать“ и „Поэтика феминизма“. С марта 2022 года живет в Риге, Латвия.

Illustration: Ein riesiger Stift, der in ein leeres Buch schreibt.

Эта серия возможна только с Вашей финансовой помощью. Через пожертвования в Фонд taz Panter Stiftung Вы обеспечиваете и поддерживаете независимые репортажи журналистов на местах.

Bitte registrieren Sie sich und halten Sie sich an unsere Netiquette.

Haben Sie Probleme beim Kommentieren oder Registrieren?

Dann mailen Sie uns bitte an kommune@taz.de.