Украинско-российские отношения: Война разлучает семьи
Долгое время после распада Советского Союза семейные отношения между Украиной и Россией были хорошими. Это изменилось только в 2013 году.
едавно я пошутил, что война – прекрасный способ избавиться от части родственников. Нет, никто не желает им смерти и, к счастью, они не гибнут от пуль или снарядов. Просто так бывает, если ты живёшь в Украине, а твои родственники в России.
Die taz glaubt an das Recht auf Information. Damit möglichst viele Menschen von den Auswirkungen des Kriegs in der Ukraine lesen können, veröffentlich sie die Texte der Kolumne „Krieg und Frieden“ auch auf Russisch. Hier finden sie die Kolumne auf Deutsch.
Сначала вы просто осторожно созваниваетесь и начинаете догадываться, что смотрите разное телевидение. “У нас майдан – нет, у вас фашисты“ – так для многих украинцев этот процесс начинался поздней осенью 2013 года. Но впереди был Крым и война на Донбассе. Российское телевидение говорило о “праве на самоопределение жителей Донбасса“ и о “возвращении в родную гавань“ – в трубке звучало то же самое.
“Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему“ – писал Лев Толстой. Он, конечно не имел в виду российско-украинские взаимоотношения, но действительно истории о том, как война рассорила родственников имеют разные оттенки.
У моего покойного отца был старший брат, который ещё в советское время оказался в Москве. В детстве мы ездили к нему, в этот огромный, богатый город и это казалось чудом. Всё в Москве было фантастическое – особенно, если в один день побывать в зоопарке и цирке. Мне, мальчику из маленького промышленного городка казалось, что лучшего города на земле нет. Как нет и никого ближе к нам, чем мой московский дядя. Взрослые сидели на кухне, много курили, разговаривали, а я расстраивался, что они зря тратят время, а не гуляют по Москве.
Здесь вы можете подписаться на нас в Telegram, это бесплатно.
В 2014-м году наша связь с ними не прекратилась, но стала гораздо холоднее. Что-то лопнуло между нами, появились границы куда более отчетливые, чем тот переход в между Харьковом и Белгородом, когда в поезд сначала заходили одни пограничники, а затем другие.
В 2018-м году мой отец умер – и я стал связующим между двумя ветками нашей семьи. Как и во многих других семьях, политические темы мы старались не поднимать, это работало. В 2020-м умер уже мой дядя и после этого детство закончилось окончательно. Сейчас, когда Россия начала полномасштабное нападение на Украину его вдова не отвечает на звонки, а за несколько дней до начала войны написала у меня в комментариях, что я фашист.
журналист родом с востока Украины и приехал в Киев после 2014 года. В феврале 2022 года бежал во Львов. Через 100 дней вернулся в Киев.
Я думаю, что таких историй сотни тысяч. У многих моих друзей родители, дедушки, бабушки, братья, сёстры живут в России. В лучшем случае, они описывают свои отношения, как сложные, хотя бывают и исключения. Разрыв с родными из-за политических взглядов – это больно и, как показывает практика, почти никогда это не бывает насовсем.
taz lesen kann jede:r
Als Genossenschaft gehören wir unseren Leser:innen. Und unser Journalismus ist nicht nur 100 % konzernfrei, sondern auch kostenfrei zugänglich. Texte, die es nicht allen recht machen und Stimmen, die man woanders nicht hört – immer aus Überzeugung und hier auf taz.de ohne Paywall. Unsere Leser:innen müssen nichts bezahlen, wissen aber, dass guter, kritischer Journalismus nicht aus dem Nichts entsteht. Dafür sind wir sehr dankbar. Damit wir auch morgen noch unseren Journalismus machen können, brauchen wir mehr Unterstützung. Unser nächstes Ziel: 40.000 – und mit Ihrer Beteiligung können wir es schaffen. Setzen Sie ein Zeichen für die taz und für die Zukunft unseres Journalismus. Mit nur 5,- Euro sind Sie dabei! Jetzt unterstützen
Starten Sie jetzt eine spannende Diskussion!