Побег из Киева: Рады, что они вместе
Столицу Украины бомбят. Многие уезжают из города. Но это не так просто.
роснулся от того что меня будет Аля и говорит что поезд будет через час. А мы рассчитывали на другое время. Так как расписание поездом меняется каждый день.
Die taz glaubt an das Recht auf Information. Damit möglichst viele Menschen von den Auswirkungen des Kriegs in der Ukraine lesen können, veröffentlich sie die Texte der Kolumne „Krieg und Frieden“ auch auf Russisch. Hier finden sie die Kolumne auf Deutsch.
Мы перекусили по бутеру (хлеб, масло и сыр) и выбежали в сторону дарницкого вокзала. Шел снег, руки мёрзли, где-то в далеке звучали сирены, а мы шагали, будто были на лёгкой пробежке с рюкзаками. На вокзале говорили что будут пускать только женщин и детей…
Когда зашли все женщины и дети, Аля тоже зашла в поезд и смотрела на меня, ждала что я войду. Я подошёл к проводнице что стояла у входа, которая запускала людей в вагон, и сказал:“ Я с этой девушкой“, и показал на Алю. Она посмотрела на меня, на неё и потом снова на меня и полуголосом сказала:“ Заходи“. Я забежал. Мужчины, которые стояли рядом на пероне начали горланить:„Стой! Куда?„ И в том духе. Но я уже был в поезде и обратной дороги я уже не видел.
В поезде не было места где сидеть. Поэтому мы стояли, сидели в проходе. Когда уже не было сил стоять мы попросили сумку у женщины что сидела рядом и сели на неё. Но так тоже нельзя было отдохнуть, ноги затекали, колени болели, чувствовал себя будто дед, который скаливши зубы молчит, при этом в глазах видна усталость и безысходность. Поэтому то стояли, то сидели. Было много людей, в основном с детьми и животными. Мужчин было от силы 10 в вагоне, не считая подростков и дедушек.
23 года, из Николаевки. Химик. Учился в Киеве, временнo жил во Львове, теперь снова живет в Киев. Помогает журналистам на месте. И пишет сам.
Я видел как у людей были слёзы на лице, кто по поводу войны, кто по поводу близких. Со временем слёзы впитывались или размазывались по лицу. Взгляд страха, взгляд изнеможения, взгляд безысходности. Но это взгляд у женщин, которые с детьми и без мужчин, у женщин с питомцами. Рядом со мной была семья.
Дед, баба, жена, муж, дети. И они были счастливы. Никто из них не плакал. Только у стариков был взгляд страха иногда. Я видел как жена с мужем держали по очереди младенца и у них в глазах было счастье. Они были рады что они вместе, рады что сейчас, в данный момент у них всё хорошо.
taz lesen kann jede:r
Als Genossenschaft gehören wir unseren Leser:innen. Und unser Journalismus ist nicht nur 100 % konzernfrei, sondern auch kostenfrei zugänglich. Texte, die es nicht allen recht machen und Stimmen, die man woanders nicht hört – immer aus Überzeugung und hier auf taz.de ohne Paywall. Unsere Leser:innen müssen nichts bezahlen, wissen aber, dass guter, kritischer Journalismus nicht aus dem Nichts entsteht. Dafür sind wir sehr dankbar. Damit wir auch morgen noch unseren Journalismus machen können, brauchen wir mehr Unterstützung. Unser nächstes Ziel: 40.000 – und mit Ihrer Beteiligung können wir es schaffen. Setzen Sie ein Zeichen für die taz und für die Zukunft unseres Journalismus. Mit nur 5,- Euro sind Sie dabei! Jetzt unterstützen
Starten Sie jetzt eine spannende Diskussion!