Дети на войне в Украине: „Мама, почему они не уходят?“

Как объяснить своим детям, что оккупанты все еще там? Опыт из Одессы.

„Мама, когда мы пойдём к друзьям?“   Foto: imago

перед сном начались вопросы, ответы на которые даются мне тяжелей всего: „Мама, когда мы пойдём к друзьям?“, „Мама, когда закончится война?“, „Мама, а можно мне наконец спать раздетым?“…

Krieg und Frieden – ein Tagebuch

Die taz glaubt an das Recht auf Information. Damit möglichst viele Menschen von den Auswirkungen des Kriegs in der Ukraine lesen können, veröffentlich sie die Texte der Kolumne „Krieg und Frieden“ auch auf Russisch. Hier finden sie die Kolumne auf Deutsch.

С начала войны мы спим в одежде. Потому что среди ночи воют сирены и надо быстро бежать в укрытие. И тратить время на то, чтобы одеться, опасно.

Мои сыновья днём ведут себя, как и раньше. Они играют, кормят животных. Обязательно выносят кусочек колбаски соседским собакам и котам. Но с заходом солнца, я вижу как из глаза наполняются страхом и безысходностью, как они стараются держаться по-мужски, но их детские сердца выталкивают слёзы. „Мама, почему они не уходят?“, „Мама, я хочу, чтобы зло умерло“…

Мои дети… воспитанные на сказках о добре и зле, знают, что война – это чистое зло, что люди, несущие войну, злые люди.

Татьяна Милимко

главный редактор Украинской службы информации (USI.online) в Одессе. Мать двоих детей (9,12).

До войны мы прошли с ними два года изоляции в период ковида. Я перед сном придумывала им разные истории о том, как в космосе путешествуют киты, как легко их встречают на других планетах, как китам-космонавтам приходится обходить препятствия, как они находят друзей. Сейчас даже придумать ничего не могу. Будто бы я сама заминирована и очень аккуратно стараюсь не сдетонировать, потому что моя взрывная волна зацепит и их.

taz по-русски

Здесь вы можете подписаться на нас в Telegram, это бесплатно.

Я точно знаю, что дети смотрят на взрослых и учатся у них. Поэтому очень стараюсь улыбаться, придумывать развлечения, помогаю им учиться, но как только останавливаюсь, чтобы самой как-то выдохнуть, слышу: „Мама, а тебя ведь не убьют на твоей работе? А бабушку?“

Я – журналист, моя мама и их бабушка – полицейская. „Нет, любимые, нас не убьют“…

В одесских школах начались каникулы. Мальчики по видеосвязи пообщались с учителем и одноклассниками, пообещали встретиться в сентябре. Сложно что-то планировать на такой срок. Все планы свелись к ближайшим минутам. И минуты эти мы стараемся провести в радости, вопреки всему. Мы выехали за город в более безопасное место, наша квартира находится рядом с аэропортом. За городом сходили на рыбалку. Раньше ездили с ними на рыбалку каждую неделю.

Но даже там все разговоры их сейчас сводятся к обсуждению войны. Так или иначе появляются эти вопросы: „Мама, а зачем мы говорим по-русски? Я не хочу больше говорить на этом языке. Я не хочу, чтобы думали, что я русский. Я – украинец!“, „Мама, ну почему зло все ещё не умерло? Мы же хорошие“…

меньше всего на свете мне хочется говорить с детьми о смерти, но я сама желаю смерти злу. И что с этим делать не знаю. Ни один учебник, ни один психолог не сможет дать ответ. Три месяца войны я интуитивно отвечаю детям на все их вопросы. И обнимаю так крепко, как только возможно, и обещаю по окончании войны, издать книгу сказок, написанную с ними вместе в эти сложные времена.

И в книге этой, как и в жизни, зло понесёт наказание, а вынужденные путешественники смогут вернуться домой

.