Эвакуация из Степанакерта: Не умереть

Аня ждет в Степанакерте возможности уехать в Армению. Ее дочь пропала без вести, муж и сын остались на кладбище.

Люди присутствуют на похоронах военнослужащего карабахских войск в Степанакерте Foto: David Ghahramanyan/reuters

„Возьмите мою жизнь, только вытащите мое дитя“, – говорит тетя Аня во время короткого телефонного разговора. Говорит безадресно, всем и никому. Говорит, надеясь, что хоть кто-то ее услышит.

Krieg und Frieden – ein Tagebuch

Die taz glaubt an das Recht auf Information. Damit möglichst viele Menschen von den Auswirkungen des Kriegs in der Ukraine lesen können, veröffentlich sie die Texte der Kolumne „Krieg und Frieden“ auch auf Russisch. Hier finden sie die Kolumne auf Deutsch.

Уже несколько дней 62-летняя Аня с внуками и невесткой ночует в аэропорту Степанакерта. Именно здесь после азербайджанского нападения собрались десятки тысяч мирных жителей, которые вынуждены были оставить свои дома, чтобы спастись. „Рядом с русскими безопасно“, – говорит она, больше убеждая в этом саму себя.

В родном Мартуни Аня оставила свою молодость, построенный потом и кровью дом, могилы погибших в первой Арцахской войне мужа и в 44-дневной войне 2020 года сына.

„Скучаю по своему ребенку, остальное – ничего“, – говорит она, вспоминая о могиле сына. Это то, что осталось у Ани от этой жизни, от этой Родины и двух войн. Две бесценные могилы.

Дочь Ани – Мариетта – на 9-м месяце беременности. У Ани нет от нее вестей после 19 сентября, когда Азербайджан напал на Арцах,. Дочь, как и тысячи других арцахцев, числится пропавшей без вести. Люди исчезли целыми селами. Либо истреблены, либо с ними нет связи. Десятки сел до сих пор находятся в окружении – без еды, питьевой воды, электроэнергии.

taz по-русски

Здесь вы можете подписаться на нас в Telegram, это бесплатно.

Аня хочет верить в чудо: „дитятка, ах, дитя мое“, – шепчет Аня и вытирает слезы, чтобы остальные вдруг не увидели. Стыдится. Говорит, в аэропорту женщины-сверстницы ее детей пытаются разыскать гробовщика, чтобы предать земле своих детей, ибо в моргах больше нет мест. „Одной женщине удалось найти большой гроб, двоих детей похоронила вместе, уместились“, – говорит Аня и снова плачет. Здесь никто не знает, сможет ли когда-нибудь побывать на могиле родного ребенка.

В аэропорту и во всех остальных убежищах надежда у арцахцев тает с каждой минутой. После продолжавшейся 9 месяцев блокады в городе нет продовольствия, даже хлеба нет. Питьевая вода же – роскошь. Аня говорит: за все это время арцахские матери научились не испытывать голода, чтобы их дети не угасли.

„Сейчас я прошу только одного: вытащите нас отсюда“, – говорит Аня.

О возвращении домой никто не говорит. Аня объясняет: это невозможно, она не может жить на одной земле с азербайджанцами, но в то же время спрашивает – куда им теперь идти? Армения устами премьер-министра Никола Пашиняна говорит: можем принять 40.000 человек, а что остальным – 80.000 человек делать?

Кто обеспечит безопасную эвакуацию желающих и, тем более, безопасную жизнь остающихся – на родной земле? Уже известно, что Азербайджан заявил – не позволит покинуть Арцах ряду лиц: нынешним и бывшим руководителям, высокопоставленным военным и всем тем, кто принимал участие в 44-дневной войне, защищая родную землю.

„То есть – всем мужчинам“, – говорит Аня и снова плачет. Сейчас рядом с ней каждая женщина перед выбором – спасти детей и отдать в плен отца, брата, мужа, сына. И после этого жить?

Аня вдруг умолкает. В трубке истошные крики. Чуть позже вспоминает о разговоре. „Я должна идти, – говорит она. – привезли тело ребенка. Сердце разорвалось от страха – в момент взрыва. Что сказать? Вытащите нас из этого ада. Мы ведь не многого хотим – просто не умереть“.